Дедушка добрый: Добрый дедушка Добри: он не миф! – Добрый старец Добри Добрев / Православие.Ru
Добрый дедушка (сказание о Деде Морозе) / Православие.Ru
Велика и могуча, обширна да прекрасна земля наша святорусская. Прекрасна она городами многолюдными да церквями благолепными, обителями монашескими, реками широкими, полями привольными, святыми угодниками да мужами державными. Богата и обильна она лесами да рощами, зверями лесными, плодами земными. Красива она заповедными преданьями, устоями дедовскими, обычаями нерушимыми.
Кто не слыхал о нашем русском Деде Морозе, что приходит потешить детей, и весь честной люд православный в рождественские да новогодние дни? Кто не получал от него подарочка в детстве, а сколько ребятишек, девчонок да мальчишек, и нынче ждут его прихода к нарядной ёлке.
Все его ждут, все знают, привечают, да с песней встречают. Однако не все ведают, откуда Мороз этот достославный явился, где уродился, как снарядился, как людям потом пригодился, чтобы всякий ему дивился.
Ой, и давно ж это было, так давно, что давностей этих почти и не упомнит никто. Где сейчас красуются города большие да могучие, там боры гудели дремучие, а в борах обитали звери да гады ползучие. Совсем немного городов было в ту пору на русской земле, пересчитать их можно было как пальцы на руке.
Но уже основан был на берегу полноводной Сухоны славный город Великий Устюг, с церквями, монастырями, да торговыми площадями. А по соседству от него раскинулось многолюдное село Морозовица.
И в селе том жил поживал, да добра наживал человек с певучим русским именем – Иван.
Отец с матерью души в нём не чаяли, тешили да баловали, но и к молитве и труду приучали. Отец, бывало, спозаранку на пашню отправится – и сынишка за ним следом. Мать косу на плечо, да во луга траву косить – и Ванюшка не отстаёт. Дед раскладывает в кузнице свои инструменты замысловатые, а внучек уж тут как тут – меха раздувает.
С бабушкой Ваня в лес по грибы, по ягоды ходил. Старался понимать речь зверей и птиц, слушал, о чем шелестят листья деревьев, о чём разговаривают меж собою цветы. И был для него лес как дом родной, все уголки заповедные он в нём знал, и иной раз столько всего наберёт, что туес с ягодами или пестерь с грибами еле тащит.
Еду Иван любил простую, крестьянскую: кисель овсяный да хлеб пеклеваный, пирог печёный да лук толчёный, картошку жареную да репу пареную. Рос он не по дням, а по часам, и силушка копилась в нём недюжинная, поигрывала по жилочкам, как в речке вешней.
Любое ремесло прямо ему в руки шло. Отроком он ещё был, а как начнёт работать, все им любуются. Измлада умел Иван и за плугом ходить и бороной боронить, и косой махать и топором тесать, мог запросто и печь сложить и избу срубить. Поведал дед внуку тайны кузнечные и сковал себе Иван дубинку – самобойку, чтобы родимщину свою способнее было от недругов оборонять.
От священника приходского Иван грамоте обучился, и к чтению книжному пристрастился. Читал жития святых, былины о витязях богатырях, что на страже земли родной стояли, хотел подражать им.
Учился он старательно, прилежно. Ведь подобно тому, как пчела с цветов нектар собирает, так человек разумный из добрых книг пользу себе приобретает.
Вырос Иван добрый молодец на загляденье. Усердно посещал храм Божий, опекал состарившихся родителей. Поэтому благословил Господь все его начинания, дал ему жену красивую да урядливую. Хоть лён прясть, хоть пироги печь, а то и песню задушевную спеть, всё у ней выходило ладно да складно. Невдолге побежал по избе в лапоточках сынок синеглазенький, за ним другой, так и стало их семеро по лавкам.
Сила у Ивана была богатырская, никто супротив его ни в работе, ни в бою устоять не мог, а сердце имел он чистое, голубиное. Люди его уважали, и он им тем же отвечал.
И всё бы хорошо, да нагрянула беда нежданная – негаданная. Как-то отправился Иван с односельчанами на рыбный промысел к далёкому Ледовитому океан-морю. Льдины в том море, что горы матёрые, а в глубоких водах стадами бродят рыбы тучные, краснопёрые.
Долго ли, коротко ли, близко ли, далёко ли, наловили добытчики рыбы богато, и двинулись в обратный путь.
Возы рыбой, как сеном, доверху нагружены, радоваться бы, а на сердце у Ивана тревожно. Вот уж и Морозовица поблизости, а их никто не встречает, за лесом ни дымка не видно, ни петушиного крика не слышно, только надрывный вой собачий доносится.
Миновали лес и ахнули – села-то нет. Кругом развалины, только трубы печные торчат. Всё разграблено, одна церковь с колокольней уцелела. Выполз из землянки столетний дед Нефед.
– Что случилось? – кинулся к нему Иван. – Что стряслось?– Ой, Ванюша, – запричитал дед, – нагрянула под Устюг Великой сила несметная, чужеземная. Город злодеи как есть дотла разорили, а сёла окрестные огнём по ветру пустили. Мужиков в бою переранили да насмерть посекли, а баб с детишками в полон увели. В лесу мало кто успел схорониться.
Горе небывалое.Стоит Иван у пепелища, слёзы из глаз капают, снег до земли прожигают. А жители, что в лесу попрятались, обступили его, умоляют вдогонку за врагами пуститься, выручить пленных.
– Зимний день, Ванюша, короткий. Солнце скоро садиться начнёт, далеко за ночь супостаты убегут, следы свои окаянные надёжно заметут.
Да, своё горе велико, а общее ещё больше. Подхватил Иван дубинку-самобойку, кликнул дружину верную, вскочил в седло.
Настигли недругов вскоре. Открыто они идут, отместки не ждут. Песни распевают хмельные, разбойничьи.
Вихрем налетел на них Иван, никому спуску не дал. Дубинка-самобойка по стану вражьему ястребом летает, как долбанёт кого в лоб, так и дух вон. А Иван мечом-кладенцом орудует. Направо махнёт – улица, а налево – переулочек. Побил всех ворогов до единого, освободил матерей и детей.
Воротились они в село, встречают их с ликованием, со звоном колокольным. Одному Ивану не весело: побили душегубы-нехристи всю семью его, жену-красавицу и детушек любимых.
Погоревал он, покручинился, да делать-то нечего, надо жить дальше. Срубил себе избу новую, кузницу краше прежней изладил.
Но с тех пор все заботы, все думы его только о детях малых. И раньше – то он чужих детей, как своих любил, а теперь они все для него родными стали.
В будние дни, и в праздники, он отраду себе не в праздном безделье находил, не на печи лежать да баклуши бить, а чтобы с детьми вместе быть. Катают детишки снежную бабу – Иван с ними, да такую здоровенную заворотит, выше себя ростом.
Строят парнишки снежную крепость – Иван заодно со всеми хлопочет, стены возводит, бойницы в них проделывает.
Началось баталия в снежки – он и тут первый заводила, снежки лепит, что оладьи печёт, да всем их раздаёт.
Или залил он крутую гору ледяную, с утра до позднего вечера там смех детский слышен. Поодиночке на салазках скатываются, или же соберутся дружной ватагой и вниз стремглав понеслись.
А то бушевала целую неделю метель. Стихла она, выглянуло солнышко, и видят ребята: намело сугробы высоченные. Тогда придумал Иван новую забаву: с крыши сарая в сугробы сигать. Заберётся смельчак на верхотуру, руки растопырит, как крылья, хочет прыгнуть, а – страшновато. Наконец, решился, летит, сердечко у него в груди замирает, и вдруг – плюх в сугроб, как в перину пуховую.
И ребята Ивана любили. Только выйдет он на улицу, вся окрестная детвора с криком к нему бежит.
Встанет он, подбоченится, русую бороду поглаживает:– Что, мальцы-удальцы, снегири-богатыри. А кто из вас меня поборет?
И начнётся потеха. Мальчишки налетят на него, облепят со всех сторон, карабкаются по спине, на рукавах виснут, а он ходит, да посмеивается, носит всех на себе. А потом и поддастся, повалится на снег.
Тут и малышня сбежится да такая куча-мала сделается – на загляденье. Все хохочут, кричат, лица у детей раскраснеются, разрумянятся.
Ох, хороша ты русская зимушка-зима. Необъятны просторы северные! Недаром говорится: в зимний холод всякий молод. На морозе и старик вприпрыжку идёт. Как тут не припомнить стихи знакомые:
Здравствуй, гостья-зима!Просим милости к нам
Песни севера петь
По лесам и степям.
Нам не стать привыкать, –
Пусть мороз твой трещит:
Наша русская кровь
На морозе горит!
Но сильней всего ребята ждали, когда Рождество, да Новый год настанут.
Запряжёт тогда Иван на святках в большущие сани-розвальни тройку лихих коней, и, айда, ребятня, кататься.
Мчит по Морозовице тройка, бубенцы-шаркуны гремят, поддужные колокольцы валдайские голосисто заливаются. Правит Иван санями, мчит с посвистом молодецким, только полозья на крутых поворотах снег режут.
– Ах вы, голубчики, сивые, буланые, постромки рваные! – кричит, смеясь, Иван, хотя вся упряжь у него новёхонькая.
А посреди саней стоит кумачовый мешок с гостинцами, в нём и конфеты и пряники, чернослив с изюмом, орехи, и игрушки, то-то ребятне радость великая.
Говорили ему мужики местные:– На ветер деньги, Иван, бросаешь, нет бы новую избу справил, а то ведь всех не прокормишь.
Жила в Морозовице несчастная вдова, нужду безпросветную с детками несмышлёными мыкала. Ушёл муж на заработки, да и пропал, как в воду канул.
Выдалась студёная зима. Вышел Иван на крыльцо своего терема, любуется на родную деревню. За ночь-то избы выстыли, а сейчас изо всех труб дым лесом стоит, сиреневые, сизые дымы курятся к небу. Только над вдовьей избушкой ничего не видно. Что такое? Худые, видать, дела у вдовы.
Зашёл он в избу, а в ней как в леднике – пар изо рта. Дети плачут, на печи кошка мяучит.
– Что ж, Марья, печь – то не топишь? Аль нездоровится?– Да топить – то нечем, кончились дрова, вчера последнее полено на лучину для самовара исщепала.
Поехал Иван в лес, нарубил не одну мерную сажень дров, да и привёз их ко вдове.
Старался Иван всем без разбору добрые дела творить. Шёл он лесом однажды, слышит: кто-то кричит вдалеке не человеческим голосом. Иван прибавил шагу, выбежал на поляну, посреди её корова. К ней два телёнка жмутся, дитяти. И тут же медведь. У коровы бок уже в крови, цапнул её лесной хозяин. Рога корова наставила, не подпускает медведя ближе, а сама ревёт от страха.
– Зачем же ты, Михал Потапыч, безобразничаешь? – сказал Иван с укоризной, взял медведя за ухо, повёл к опушке. – Нешто тебе не на ком силушку свою показать неуёмную, чем на бедной корове с телятками?
Топтыгин насупился виновато, потряс башкой своей кудлатой, однако Ивану перечить не стал.
– Я больше не буду, – сказал он на опушке Ивану.– Смотри же. Не дал слово – крепись, а дал – так держись.
Ивана в лесу все звери знали, былинку лишнюю он не примнёт, беззащитную птаху не обидит.
А то набрёл он на лисёнка, которого деревом придавило. Освободил Иван лисьего детёныша, погладил его, да и пустил на волю:
И всё бы ладно. Да беда подстерегает человека, где он её не ждёт.
Понадобилось Ивану поздней весной реку перейти, кружной путь далёк, а по реке короче. Отговаривали его: “Не ходи, опасно”.
Но понадеялся Иван на русское “авось”, пошёл и провалился. Тулуп овчинный сразу намок, тянет ко дну. Сапоги на ногах как гири чугунные стали. Вылезает Иван на лёд, а он под ним обламывается. И так и сяк Иван старается на лёд выбраться, да всё без толку.
Велика сила была у Ивана, а у реки ещё больше.Невмоготу ему бороться с рекой стало, ослаб он, тоска смертная к самому сердцу подобралась, ледяной змеёй вкруг него обвилась.
“Неужто гибель пришла неминучая? – думает Иван. – Неужли стану я добычей рыб да чудищ речных? Что ж ребятишки – то без меня делать будут?”
И взмолился тогда Иван к угоднику Божиему, к которому сыздавна привыкли русские люди, в пучине водной погибавшие, взывать. Но не успел Иван отчаянную молитву окоченелыми губами прошептать, сверкнула она только в голове его, как откуда ни возьмись – шагает к нему по льду на выручку старец. В зипунишке заплатанном, в треухе, мочальным пояском подпоясаный, а выступает твёрдо, смело.
“Ой, не ходи, сюда, сердешный, – хотел было крикнуть Иван, – сам утопнешь напрасно, и меня не спасёшь.”
А чудесный прохожий уже рядом, шагнул на воду, будто на землю, протянул руку, и вытащил Ивана из воды.
Глядит на него Иван, оторваться не может: лицо знакомое такое, родное. Где-то видел он его, а где – никак не вспомнит. Да и мудрено вспомнить, когда зуб на зуб у него не попадает.
– Услышана молитва твоя, – сказал старец. – За превеликую доброту твою к детям, повелено мне спасти тебя. Невозможно, чтобы дети лишились такого радетеля за них. Дети – дар Божий. Кто любит детей, тому сугубая благодать даётся, потому что Сам Господь детей благословил. Оставь все прежние дела свои, есть кому кроме тебя землю пахать и молотом махать. Будь мне помощником. Даю тебе послушание смотреть за детьми, чтоб никто не обижал, не огорчал их.
– Да кто же ты, – удивлённо вопросил Иван своего избавителя, – как звать – величать тебя, за кого прикажешь Бога молить?
– Вернёшься в Морозовицу, кто первый на глаза попадётся, это я и буду, – молвил на прощанье его собеседник и стал невидим.
Торопится Иван домой, от радости ног под собой не чует. Вбежал в избу, а из красного угла с иконы на него святитель Николай Мирликийский смотрит. Тот же взгляд – строгий, но обнадёживающий, добрый, и не в зипуне он, а в архиерейском облачении, и на голове не треух, а митра драгоценными каменьями изукрашенная.
Так вот кто был его чудесный спаситель!
Затеплил Иван свечу, упал на колени перед образом, и долго молился.
Прошло много лет. Состарился Иван, отросла у него борода длинная, чуть не до колен, вся белая. Но всё он с детьми. Тому гостинец подарит, этому книжку прочтёт, третьего по головке погладит. Широко слава о нём разнеслась в Вологодских краях, и далеко за их пределами. Называли его дедом из Морозовицы, а потом и Дедом Морозом звать стали.
Срубил он себе избушку под вековой елью в дремучем лесу и поселился тут.
Пристрожил он всю нечисть лесную, что в буераках да чащобах непроходимых таилась, что людей смущала да детей стращала. Бабу-ягу костяную ногу, что детей воровала, кикимор, шишиг, детосек, леших да водяных в такую глухомань упрятал, что сидят они там и нос высунуть боятся.
Хлопот у Деда Мороза полон рот. Весь год напролёт готовит он подарки детям. Собирает шишки, золотит их на утренней заре, чтобы напитались они солнечным теплом и светом, у пчёл берёт мёд для пряников печатных да ароматных. Собирает с трав сладкую росу для леденцов, у цветов берёт узоры для книжек-раскрасок, а для воздушных шаров снимает с вершин деревьев лёгкую рассветную дымку.
Тот знакомый медведь ему бочонок мёдка прикатил, коровка кринку масла принесла, а лисичка с лисёнком – шустрым хвостёнком грибков да ягод: черники-голубики, малины да калины припасла.
Мастерит игрушки ёлочные Дед Мороз для детей. А они живыми у него из рук выходят, Пляшут игрушки на столе, озоруют, щекочут ладони, мешают работать ему.
– Ну-ка, озорники, приберегите своё веселье для деток – малолеток, – говорит им Дед Мороз, – для мальчишек-шалунишек, да девчонок-егозёнок, бойких глазёнок.
А устанет он работать, выходит по лесу гулять, посмотреть, как растут деревья, бегут ручьи, наблюдает, чтобы никто не замутил их, не набросал в них сора, чтобы никто муравейники не разорял, желторотых птенцов не пугал.
Ночью сорвётся звезда, он её отыщет, от грязи очистит, да покрепче на небо приколотит.
Однако самые главные его заботы начинаются, когда завьются, запорхают по ветру золотистые, жёлтые да багряные листья берёз и тополей, рябин и дубков. Осенью готовится Дед Мороз в дальний поход: обходит подросшие за год ёлочки, укладывает подарки в праздничный мешок.
А как только повеет дыханием зимы, заботливо укутывает он тёплыми снеговыми одеялами землю-матушку, чтобы поспала она, отдохнула от тяжких трудов хлебородных, новых сил набралась.
Добрый, ласковый Дед Мороз, что и говорить, но несладко приходится врагам, что являются на землю русскую с оружием в руках, малых детей сиротить, жён-матерей вдовить. Встречает Дед – Мороз гостей незваных стужами лютыми, метелями да снегами сыпучими. Жжёт Дед Мороз врагов стужей безпощадно, а своим ратникам мосты такие прочные на реках скуёт, что хоть войско целое по мосту пройдёт, хоть танк – боевая машина, как птица промчится.
А недели за три до Рождества с Николы зимнего, наряжает Дед Мороз ёлочки, отправляет их к детям, да приговаривает:
– Ступайте смолистые,нарядные, душистые.
Несите детям радость,
Да всякую сладость.
Разные игрушки:
бубенцы, погремушки,
лисят да зайчат.
котят, медвежат.
Конфеты, пряники,
да воздушные шарики.
Красивые, умные книжки:
Пущай читают ребятишки.
Наладит Дед ёлочки в дорожку далёкую, прикажет нигде в пути не задерживаться, поспешать, детки-то ждут, да и сам не замедлит собираться.
Обуется в валенки до колен, наденет тулуп, который зимой всякому люб, водрузит на голову шапку красную атласную, посох возьмёт неразлучный, чтобы по сугробам шагать сподручней, и – в путь!
Спервоначалу, конечно, в родные места завернёт, в Морозовицу да в Великий Устюг, чтобы проведать, как там дела идут, а уж потом, как воевода дозором, по всей стране обход начнёт. Шествует по российским просторам, по землям Украины и Белоруссии, да и в заморских странах мало ли русских людей живёт. Во Франции и Канаде, в жаркой Австралии и Венесуэле. Так получилось, что стали и там русские люди жить. И хоть не бывает в тех странах ни снега, ни зимы, и ёлочки там не растут, но помнят люди свою родную землю. Её заснеженные поля и леса. И, конечно, доброго Деда Мороза.
А в Устюге Великом ему хоромы добротные справлены, прямо-таки палаты царские. Залы обширные, потолки высокие, стены узорами да картинами украшены.
Дворец – дворцом, диво дивное, не сказанное, в других землях, за морями – океанами не виданное, да не слыханное. И едут сюда к своему доброму Деду Морозу дети со всего света.
Усадит Дед Мороз детей вокруг себя, учит их делать добрые дела.
– А какие дела добрые? – спрашивают дети.
– Слушаться родителей, почитать стариков, прилежно учиться в школе, трудиться на совесть. Благодарить Господа, Творца нашего. Помогать друг другу. Не злиться, никому не завидовать. Что нашёл, хозяину отдай. Не бери чужого. Люби природу, ведь весь мир Господь создал нам в радость. Не ломай деревце молодое. Пусть оно растёт, набирает сил, принесёт потом пользу людям. Не пинай котёнка бездомного, не пуляй в собаку камнем, ведь и ей больно.
А дети и песню про Деда Мороза сочинили. Сойдутся у ёлки, и только заслышат шаги Деда Мороза, как идёт он по лестнице, посохом своим, рождественской звездой украшенным, постукивает, станут в хоровод и запоют:
Из морозной паутинкиНа окошке кружева.
Вьются чистые снежинки
В дни Христова Рождества.
Наступили дни святые,
А за ними вслед идёт
Под напевы вьюговые
Православный Новый год.
Кто одет в тулуп овчинный?
Важно посохом стучит?
Это кто шагает чинно,
И на ёлку к нам спешит?
Здравствуй, здравствуй гость желанный
Добрый Дедушка Мороз!
Наш любимый, долгожданный,
Что подарки всем принёс.
Он послал к нам в гости ёлку
Приголубил, приласкал.
Нежно каждую иголку
Частым гребнем расчесал.
Здравствуй, гостья дорогая,
В ярких лентах и шарах.
Раскрасавица лесная
Вся в сверкающих огнях.
Со Снегурочкою внучкой
Дед Мороз в гостях у нас.
Он на радость всем детишкам
Сам пустился в перепляс.
Услышав такую песню, разве устоишь спокойно? Ноги сами плясать просятся. Подобрал Дед Мороз полы своего снежком подбитого тулупа, да как пошёл, как ударил в присядку. И ребятня от него не отстаёт. Пляшет, веселится – только держись!
Смотрят на детей бабушки и да дедушки, папы с мамами, и на душе у них светлей, а на сердце теплей. Вспоминают они своё детство и благодарят Деда Мороза за то, что каждый год он устраивает для детей незабываемый праздник.
Добрый дедушка – Александр Данилов |
- Проза
- Абрамов Федор Александрович
- Авдюгин Александр, протоиерей
- Абрамцева Наталья Корнельевна
- Аверченко Аркадий Тимофеевич
- Агафонов Николай, протоиерей
- Агриков Тихон, архимандрит
- Аксаков Сергей Тимофеевич
- Александра Феодоровна, страстотерпица
- Александрова Татьяна Ивановна
- Алексиевич Светлана Александровна
- Алешина Марина
- Альшиц Даниил Натанович
- Андерсен Ганс Христиан
- Анненская Александра Никитична
- Арджилли Марчелло
- Арцыбушев Алексей Петрович
- Астафьев Виктор Петрович
- Афанасьев Лазарь, монах
- Ахиллеос Савва, архимандрит
- Бажов Павел Петрович
- Балашов Виктор Сергеевич
- Балинт Агнеш
- Барри Джеймс Мэтью
- Барсуков Тихон, иеромонах
- Баруздин Сергей Алексеевич
- Бахревский Владислав Анатольевич
- Белов Василий Иванович
- Бернанос Жорж
- Бернетт Фрэнсис Элиза
- Бианки Виталий Валентинович
- Бирюков Валентин, протоиерей
- Блохин Николай Владимирович
- Бонд Майкл
- Борзенко Алексей
- Бородин Леонид Иванович
- Брэдбери Рэй Дуглас
- Булгаков Михаил Афанасьевич
- Булгаковский Дмитрий, протоиерей
- Бунин Иван Алексеевич
- Буслаев Федор Иванович
- Бьюкенен Патрик Дж.
- Варламов Алексей Николаевич
- Веселовская Надежда Владимировна
- Вехова Марианна Базильевна
- Вильгерт Владимир, священник
- Водолазкин Евгений
- Вознесенская Юлия Николаевна
- Волков Олег Васильевич
- Волкова Наталия
- Волос Андрей Германович
- Воробьёв Владимир, протоиерей
- Вурмбрандт Рихард
- Гальего Рубен
- Ганаго Борис Александрович
- Гауф Вильгельм
- Геворков Валерий
- Гиляров-Платонов Никита Петрович
- Гинзбург Евгения Соломоновна
- Гоголь Николай Васильевич
- Головкина Ирина
- Гончаров Иван Александрович
- Горбунов Алексей Александрович
- Горшков Александр Касьянович
- Горький Алексей Максимович
- Гофман Эрнст
- Грибоедов Александр Сергеевич
- Грин Александр Степанович
- Грин Грэм
- Громов Александр Витальевич
- Груздев Павел, архимандрит
- Губанов Владимир Алексеевич
- Гумеров Иов, иеромонах
- Гэллико Пол
- Даль Владимир
- Данилов Александр
- Дворкин Александр Леонидович
- Дворцов Василий Владимирович
- Девятова Светлана
- Дёмышев Александр Васильевич
- Десницкий Андрей Сергеевич
- Дефо Даниэль
- ДиКамилло Кейт
- Диккенс Чарльз
- Домбровский Юрий Осипович
- Донских Александр Сергеевич
- Достоевский Федор Михайлович
- Дохторова Мария, схиигумения
- Драгунский Виктор Юзефович
- Дунаев Михаил Михайлович
- Дьяченко Александр, священник
- Екимов Борис Петрович
- Ермолай-Еразм
- Ершов Петр Павлович
- Жизнеописания
- Жильяр Пьер
- Зайцев Борис Константинович
- Зелинская Елена Константиновна
- Зенкова Еликонида Федоровна
- Знаменский Георгий Александрович
- Зоберн Владимир Михайлович
- Игумен N
- Ильин Иван Александрович
- Ильюнина Людмила Александровна
- Имшенецкая Маргарита Викторовна
- Ирзабеков Василий (Фазиль)
- Казаков Юрий Павлович
- Каледа Глеб, протоиерей
- Каткова Вера
- Катышев Геннадий
- Кервуд Джеймс Оливер
- Керсновская Евфросиния Антоновна
- Киселева Татьяна Васильевна
- Кисляков Спиридон, архимандрит
- Козлов Сергей Сергеевич
- Кокухин Николай Петрович
- Колупаев Вадим
- Константинов Димитрий, протоиерей
- Королева Вера Викторовна
- Короленко Владимир Галактионович
- Корхова Виктория
- Корчак Януш
- Кочергин Эдуард Степанович
- Краснов Петр Николаевич
- Краснов-Левитин Анатолий Эммануилович
- Краснова Татьяна Викторовна
- Кривошеина Ксения Игоревна
- Кристус Петрус
- Крифт Питер
- Кронин Арчибальд Джозеф
- Кропотов Роман, иеромонах
- Круглов Александр Васильевич
ДОБРЫЙ ДЕДУШКА (СКАЗАНИЕ О ДЕДЕ МОРОЗЕ)
Велика и могуча, обширна да прекрасна земля наша святорусская. Прекрасна она городами многолюдными да церквями благолепными, обителями монашескими, реками широкими, полями привольными, святыми угодниками да мужами державными. Богата и обильна она лесами да рощами, зверями лесными, плодами земными. Красива она заповедными преданьями, устоями дедовскими, обычаями нерушимыми.Кто не слыхал о нашем русском Деде Морозе, что приходит потешить детей, и весь честной люд православный в рождественские да новогодние дни? Кто не получал от него подарочка в детстве, а сколько ребятишек, девчонок да мальчишек, и нынче ждут его прихода к нарядной Јлке.
Все его ждут, все знают, привечают, да с песней встречают. Однако не все ведают, откуда Мороз этот достославный явился, где уродился, как снарядился, как людям потом пригодился, чтобы всякий ему дивился.
Ой, и давно ж это было, так давно, что давностей этих почти и не упомнит никто. Где сейчас красуются города большие да могучие, там боры гудели дремучие, а в борах обитали звери да гады ползучие. Совсем немного городов было в ту пору на русской земле, пересчитать их можно было как пальцы на руке.
Но уже основан был на берегу полноводной Сухоны славный город Великий Устюг, с церквями, монастырями, да торговыми площадями. А по соседству от него раскинулось многолюдное село Морозовица.
И в селе том жил поживал, да добра наживал человек с певучим русским именем – Иван.
Отец с матерью души в нЈм не чаяли, тешили да баловали, но и к молитве и труду приучали. Отец, бывало, спозаранку на пашню отправится – и сынишка за ним следом. Мать косу на плечо, да во луга траву косить – и Ванюшка не отстаЈт. Дед раскладывает в кузнице свои инструменты замысловатые, а внучек уж тут как тут – меха раздувает.
С бабушкой Ваня в лес по грибы, по ягоды ходил. Старался понимать речь зверей и птиц, слушал, о чем шелестят листья деревьев, о чЈм разговаривают меж собою цветы. И был для него лес как дом родной, все уголки заповедные он в нЈм знал, и иной раз столько всего наберЈт, что туес с ягодами или пестерь с грибами еле тащит.
Еду Иван любил простую, крестьянскую: кисель овсяный да хлеб пеклеваный, пирог печЈный да лук толчЈный, картошку жареную да репу пареную. Рос он не по дням, а по часам, и силушка копилась в нЈм недюжинная, поигрывала по жилочкам, как в речке вешней.
Любое ремесло прямо ему в руки шло. Отроком он ещЈ был, а как начнЈт работать, все им любуются. Измлада умел Иван и за плугом ходить и бороной боронить, и косой махать и топором тесать, мог запросто и печь сложить и избу срубить. Поведал дед внуку тайны кузнечные и сковал себе Иван дубинку – самобойку, чтобы родимщину свою способнее было от недругов оборонять.
От священника приходского Иван грамоте обучился, и к чтению книжному пристрастился. Читал жития святых, былины о витязях богатырях, что на страже земли родной стояли, хотел подражать им.
Учился он старательно, прилежно. Ведь подобно тому, как пчела с цветов нектар собирает, так человек разумный из добрых книг пользу себе приобретает.
Вырос Иван добрый молодец на загляденье. Усердно посещал храм Божий, опекал состарившихся родителей. Поэтому благословил Господь все его начинания, дал ему жену красивую да урядливую. Хоть лЈн прясть, хоть пироги печь, а то и песню задушевную спеть, всЈ у ней выходило ладно да складно. Невдолге побежал по избе в лапоточках сынок синеглазенький, за ним другой, так и стало их семеро по лавкам.
Сила у Ивана была богатырская, никто супротив его ни в работе, ни в бою устоять не мог, а сердце имел он чистое, голубиное. Люди его уважали, и он им тем же отвечал.
И всЈ бы хорошо, да нагрянула беда нежданная – негаданная. Как-то отправился Иван с односельчанами на рыбный промысел к далЈкому Ледовитому океан-морю. Льдины в том море, что горы матЈрые, а в глубоких водах стадами бродят рыбы тучные, краснопЈрые.
Долго ли, коротко ли, близко ли, далЈко ли, наловили добытчики рыбы богато, и двинулись в обратный путь.
Возы рыбой, как сеном, доверху нагружены, радоваться бы, а на сердце у Ивана тревожно. Вот уж и Морозовица поблизости, а их никто не встречает, за лесом ни дымка не видно, ни петушиного крика не слышно, только надрывный вой собачий доносится.
Миновали лес и ахнули – села-то нет. Кругом развалины, только трубы печные торчат. ВсЈ разграблено, одна церковь с колокольней уцелела. Выполз из землянки столетний дед Нефед.
– Что случилось? – кинулся к нему Иван. – Что стряслось?
– Ой, Ванюша, – запричитал дед, – нагрянула под Устюг Великой сила несметная, чужеземная. Город злодеи как есть дотла разорили, а сЈла окрестные огнЈм по ветру пустили. Мужиков в бою переранили да насмерть посекли, а баб с детишками в полон увели. В лесу мало кто успел схорониться.
Горе небывалое.
Стоит Иван у пепелища, слЈзы из глаз капают, снег до земли прожигают. А жители, что в лесу попрятались, обступили его, умоляют вдогонку за врагами пуститься, выручить пленных.
И дед Нефед про то же твердит:
– Зимний день, Ванюша, короткий. Солнце скоро садиться начнЈт, далеко за ночь супостаты убегут, следы свои окаянные надЈжно заметут.
Да, своЈ горе велико, а общее ещЈ больше. Подхватил Иван дубинку-самобойку, кликнул дружину верную, вскочил в седло.
Настигли недругов вскоре. Открыто они идут, отместки не ждут. Песни распевают хмельные, разбойничьи.
Вихрем налетел на них Иван, никому спуску не дал. Дубинка-самобойка по стану вражьему ястребом летает, как долбанЈт кого в лоб, так и дух вон. А Иван мечом-кладенцом орудует. Направо махнЈт – улица, а налево – переулочек. Побил всех ворогов до единого, освободил матерей и детей.
Воротились они в село, встречают их с ликованием, со звоном колокольным. Одному Ивану не весело: побили душегубы-нехристи всю семью его, жену-красавицу и детушек любимых.
Погоревал он, покручинился, да делать-то нечего, надо жить дальше. Срубил себе избу новую, кузницу краше прежней изладил.
Но с тех пор все заботы, все думы его только о детях малых. И раньше – то он чужих детей, как своих любил, а теперь они все для него родными стали.
В будние дни, и в праздники, он отраду себе не в праздном безделье находил, не на печи лежать да баклуши бить, а чтобы с детьми вместе быть. Катают детишки снежную бабу – Иван с ними, да такую здоровенную заворотит, выше себя ростом.
Строят парнишки снежную крепость – Иван заодно со всеми хлопочет, стены возводит, бойницы в них проделывает.
Началось баталия в снежки – он и тут первый заводила, снежки лепит, что оладьи печЈт, да всем их раздаЈт.
Или залил он крутую гору ледяную, с утра до позднего вечера там смех детский слышен. Поодиночке на салазках скатываются, или же соберутся дружной ватагой и вниз стремглав понеслись.
А то бушевала целую неделю метель. Стихла она, выглянуло солнышко, и видят ребята: намело сугробы высоченные. Тогда придумал Иван новую забаву: с крыши сарая в сугробы сигать. ЗаберЈтся смельчак на верхотуру, руки растопырит, как крылья, хочет прыгнуть, а – страшновато. Наконец, решился, летит, сердечко у него в груди замирает, и вдруг – плюх в сугроб, как в перину пуховую.
И ребята Ивана любили. Только выйдет он на улицу, вся окрестная детвора с криком к нему бежит.
Встанет он, подбоченится, русую бороду поглаживает:
– Что, мальцы-удальцы, снегири-богатыри. А кто из вас меня поборет?
И начнЈтся потеха. Мальчишки налетят на него, облепят со всех сторон, карабкаются по спине, на рукавах виснут, а он ходит, да посмеивается, носит всех на себе. А потом и поддастся, повалится на снег.
Тут и малышня сбежится да такая куча-мала сделается – на загляденье. Все хохочут, кричат, лица у детей раскраснеются, разрумянятся.
Ох, хороша ты русская зимушка-зима. Необъятны просторы северные! Недаром говорится: в зимний холод всякий молод. На морозе и старик вприпрыжку идЈт. Как тут не припомнить стихи знакомые:
Здравствуй, гостья-зима! Просим милости к нам Песни севера петь По лесам и степям. Нам не стать привыкать, – Пусть мороз твой трещит: Наша русская кровь На морозе горит!
Но сильней всего ребята ждали, когда Рождество, да Новый год настанут.
ЗапряжЈт тогда Иван на святках в большущие сани-розвальни тройку лихих коней, и, айда, ребятня, кататься.
Мчит по Морозовице тройка, бубенцы-шаркуны гремят, поддужные колокольцы валдайские голосисто заливаются. Правит Иван санями, мчит с посвистом молодецким, только полозья на крутых поворотах снег режут.
– Ах вы, голубчики, сивые, буланые, постромки рваные! – кричит, смеясь, Иван, хотя вся упряжь у него новЈхонькая.
А посреди саней стоит кумачовый мешок с гостинцами, в нЈм и конфеты и пряники, чернослив с изюмом, орехи, и игрушки, то-то ребятне радость великая.
Говорили ему мужики местные:
– На ветер деньги, Иван, бросаешь, нет бы новую избу справил, а то ведь всех не прокормишь.
– Нет, други вы мои задушевные, – возражал он им, – избу справить всегда успеется, да она и так у меня куда с добром, а детство не вернЈшь, оно у человека одно. Чем больше в душе детской радости запасЈшь, тем потом светлей по жизни идти. А доброе дело не лист придорожный, по ветру не улетит, среди людей останется.
Жила в Морозовице несчастная вдова, нужду безпросветную с детками несмышлЈными мыкала. УшЈл муж на заработки, да и пропал, как в воду канул.
Выдалась студЈная зима. Вышел Иван на крыльцо своего терема, любуется на родную деревню. За ночь-то избы выстыли, а сейчас изо всех труб дым лесом стоит, сиреневые, сизые дымы курятся к небу. Только над вдовьей избушкой ничего не видно. Что такое? Худые, видать, дела у вдовы.
ЗашЈл он в избу, а в ней как в леднике – пар изо рта. Дети плачут, на печи кошка мяучит.
– Что ж, Марья, печь – то не топишь? Аль нездоровится?
– Да топить – то нечем, кончились дрова, вчера последнее полено на лучину для самовара исщепала.
Поехал Иван в лес, нарубил не одну мерную сажень дров, да и привЈз их ко вдове.
Старался Иван всем без разбору добрые дела творить. ШЈл он лесом однажды, слышит: кто-то кричит вдалеке не человеческим голосом. Иван прибавил шагу, выбежал на поляну, посреди еЈ корова. К ней два телЈнка жмутся, дитяти. И тут же медведь. У коровы бок уже в крови, цапнул еЈ лесной хозяин. Рога корова наставила, не подпускает медведя ближе, а сама ревЈт от страха.
– Зачем же ты, Михал Потапыч, безобразничаешь? – сказал Иван с укоризной, взял медведя за ухо, повЈл к опушке. – Нешто тебе не на ком силушку свою показать неуЈмную, чем на бедной корове с телятками?
Топтыгин насупился виновато, потряс башкой своей кудлатой, однако Ивану перечить не стал.
– Я больше не буду, – сказал он на опушке Ивану.
– Смотри же. Не дал слово – крепись, а дал – так держись.
Ивана в лесу все звери знали, былинку лишнюю он не примнЈт, беззащитную птаху не обидит.
А то набрЈл он на лисЈнка, которого деревом придавило. Освободил Иван лисьего детЈныша, погладил его, да и пустил на волю:
– Ну, беги, пострелЈнок. К мамке своей.
И всЈ бы ладно. Да беда подстерегает человека, где он еЈ не ждЈт.
Понадобилось Ивану поздней весной реку перейти, кружной путь далЈк, а по реке короче. Отговаривали его: “Не ходи, опасно”.
Но понадеялся Иван на русское “авось”, пошЈл и провалился. Тулуп овчинный сразу намок, тянет ко дну. Сапоги на ногах как гири чугунные стали. Вылезает Иван на лЈд, а он под ним обламывается. И так и сяк Иван старается на лЈд выбраться, да всЈ без толку.
Велика сила была у Ивана, а у реки ещЈ больше.
Невмоготу ему бороться с рекой стало, ослаб он, тоска смертная к самому сердцу подобралась, ледяной змеЈй вкруг него обвилась.
“Неужто гибель пришла неминучая? – думает Иван. – Неужли стану я добычей рыб да чудищ речных? Что ж ребятишки – то без меня делать будут?”
И взмолился тогда Иван к угоднику Божиему, к которому сыздавна привыкли русские люди, в пучине водной погибавшие, взывать. Но не успел Иван отчаянную молитву окоченелыми губами прошептать, сверкнула она только в голове его, как откуда ни возьмись – шагает к нему по льду на выручку старец. В зипунишке заплатанном, в треухе, мочальным пояском подпоясаный, а выступает твЈрдо, смело.
“Ой, не ходи, сюда, сердешный, – хотел было крикнуть Иван, – сам утопнешь напрасно, и меня не спасЈшь.”
А чудесный прохожий уже рядом, шагнул на воду, будто на землю, протянул руку, и вытащил Ивана из воды.
Глядит на него Иван, оторваться не может: лицо знакомое такое, родное. Где-то видел он его, а где – никак не вспомнит. Да и мудрено вспомнить, когда зуб на зуб у него не попадает.
– Услышана молитва твоя, – сказал старец. – За превеликую доброту твою к детям, повелено мне спасти тебя. Невозможно, чтобы дети лишились такого радетеля за них. Дети – дар Божий. Кто любит детей, тому сугубая благодать даЈтся, потому что Сам Господь детей благословил. Оставь все прежние дела свои, есть кому кроме тебя землю пахать и молотом махать. Будь мне помощником. Даю тебе послушание смотреть за детьми, чтоб никто не обижал, не огорчал их.
– Да кто же ты, – удивлЈнно вопросил Иван своего избавителя, – как звать – величать тебя, за кого прикажешь Бога молить?
– ВернЈшься в Морозовицу, кто первый на глаза попадЈтся, это я и буду, – молвил на прощанье его собеседник и стал невидим.
Торопится Иван домой, от радости ног под собой не чует. Вбежал в избу, а из красного угла с иконы на него святитель Николай Мирликийский смотрит. Тот же взгляд – строгий, но обнадЈживающий, добрый, и не в зипуне он, а в архиерейском облачении, и на голове не треух, а митра драгоценными каменьями изукрашенная.
Так вот кто был его чудесный спаситель!
Затеплил Иван свечу, упал на колени перед образом, и долго молился.
Прошло много лет. Состарился Иван, отросла у него борода длинная, чуть не до колен, вся белая. Но всЈ он с детьми. Тому гостинец подарит, этому книжку прочтЈт, третьего по головке погладит. Широко слава о нЈм разнеслась в Вологодских краях, и далеко за их пределами. Называли его дедом из Морозовицы, а потом и Дедом Морозом звать стали.
Срубил он себе избушку под вековой елью в дремучем лесу и поселился тут.
Пристрожил он всю нечисть лесную, что в буераках да чащобах непроходимых таилась, что людей смущала да детей стращала. Бабу-ягу костяную ногу, что детей воровала, кикимор, шишиг, детосек, леших да водяных в такую глухомань упрятал, что сидят они там и нос высунуть боятся.
Хлопот у Деда Мороза полон рот. Весь год напролЈт готовит он подарки детям. Собирает шишки, золотит их на утренней заре, чтобы напитались они солнечным теплом и светом, у пчЈл берЈт мЈд для пряников печатных да ароматных. Собирает с трав сладкую росу для леденцов, у цветов берЈт узоры для книжек-раскрасок, а для воздушных шаров снимает с вершин деревьев лЈгкую рассветную дымку.
Тот знакомый медведь ему бочонок мЈдка прикатил, коровка кринку масла принесла, а лисичка с лисЈнком – шустрым хвостЈнком грибков да ягод: черники-голубики, малины да калины припасла.
Мастерит игрушки Јлочные Дед Мороз для детей. А они живыми у него из рук выходят, Пляшут игрушки на столе, озоруют, щекочут ладони, мешают работать ему.
– Ну-ка, озорники, приберегите своЈ веселье для деток – малолеток, – говорит им Дед Мороз, – для мальчишек-шалунишек, да девчонок-егозЈнок, бойких глазЈнок.
А устанет он работать, выходит по лесу гулять, посмотреть, как растут деревья, бегут ручьи, наблюдает, чтобы никто не замутил их, не набросал в них сора, чтобы никто муравейники не разорял, желторотых птенцов не пугал.
Ночью сорвЈтся звезда, он еЈ отыщет, от грязи очистит, да покрепче на небо приколотит.
Однако самые главные его заботы начинаются, когда завьются, запорхают по ветру золотистые, жЈлтые да багряные листья берЈз и тополей, рябин и дубков. Осенью готовится Дед Мороз в дальний поход: обходит подросшие за год Јлочки, укладывает подарки в праздничный мешок.
А как только повеет дыханием зимы, заботливо укутывает он тЈплыми снеговыми одеялами землю-матушку, чтобы поспала она, отдохнула от тяжких трудов хлебородных, новых сил набралась.
Добрый, ласковый Дед Мороз, что и говорить, но несладко приходится врагам, что являются на землю русскую с оружием в руках, малых детей сиротить, жЈн-матерей вдовить. Встречает Дед – Мороз гостей незваных стужами лютыми, метелями да снегами сыпучими. ЖжЈт Дед Мороз врагов стужей безпощадно, а своим ратникам мосты такие прочные на реках скуЈт, что хоть войско целое по мосту пройдЈт, хоть танк – боевая машина, как птица промчится.
А недели за три до Рождества с Николы зимнего, наряжает Дед Мороз Јлочки, отправляет их к детям, да приговаривает:
– Ступайте смолистые, нарядные, душистые. Несите детям радость, Да всякую сладость. Разные игрушки: бубенцы, погремушки, лисят да зайчат. котят, медвежат. Конфеты, пряники, да воздушные шарики. Красивые, умные книжки: Пущай читают ребятишки.
Наладит Дед Јлочки в дорожку далЈкую, прикажет нигде в пути не задерживаться, поспешать, детки-то ждут, да и сам не замедлит собираться.
Обуется в валенки до колен, наденет тулуп, который зимой всякому люб, водрузит на голову шапку красную атласную, посох возьмЈт неразлучный, чтобы по сугробам шагать сподручней, и – в путь!
Спервоначалу, конечно, в родные места завернЈт, в Морозовицу да в Великий Устюг, чтобы проведать, как там дела идут, а уж потом, как воевода дозором, по всей стране обход начнЈт. Шествует по российским просторам, по землям Украины и Белоруссии, да и в заморских странах мало ли русских людей живЈт. Во Франции и Канаде, в жаркой Австралии и Венесуэле. Так получилось, что стали и там русские люди жить. И хоть не бывает в тех странах ни снега, ни зимы, и Јлочки там не растут, но помнят люди свою родную землю. ЕЈ заснеженные поля и леса. И, конечно, доброго Деда Мороза.
А в Устюге Великом ему хоромы добротные справлены, прямо-таки палаты царские. Залы обширные, потолки высокие, стены узорами да картинами украшены.
Дворец – дворцом, диво дивное, не сказанное, в других землях, за морями – океанами не виданное, да не слыханное. И едут сюда к своему доброму Деду Морозу дети со всего света.
Усадит Дед Мороз детей вокруг себя, учит их делать добрые дела.
– А какие дела добрые? – спрашивают дети.
– Слушаться родителей, почитать стариков, прилежно учиться в школе, трудиться на совесть. Благодарить Господа, Творца нашего. Помогать друг другу. Не злиться, никому не завидовать. Что нашЈл, хозяину отдай. Не бери чужого. Люби природу, ведь весь мир Господь создал нам в радость. Не ломай деревце молодое. Пусть оно растЈт, набирает сил, принесЈт потом пользу людям. Не пинай котЈнка бездомного, не пуляй в собаку камнем, ведь и ей больно.
А дети и песню про Деда Мороза сочинили. Сойдутся у Јлки, и только заслышат шаги Деда Мороза, как идЈт он по лестнице, посохом своим, рождественской звездой украшенным, постукивает, станут в хоровод и запоют:
Из морозной паутинки На окошке кружева. Вьются чистые снежинки В дни Христова Рождества.
Наступили дни святые, А за ними вслед идЈт Под напевы вьюговые Православный Новый год.
Кто одет в тулуп овчинный? Важно посохом стучит? Это кто шагает чинно, И на Јлку к нам спешит?
Здравствуй, здравствуй гость желанный Добрый Дедушка Мороз! Наш любимый, долгожданный, Что подарки всем принЈс.
Он послал к нам в гости Јлку Приголубил, приласкал. Нежно каждую иголку Частым гребнем расчесал.
Здравствуй, гостья дорогая, В ярких лентах и шарах. Раскрасавица лесная Вся в сверкающих огнях.
Со Снегурочкою внучкой Дед Мороз в гостях у нас. Он на радость всем детишкам Сам пустился в перепляс.
Услышав такую песню, разве устоишь спокойно? Ноги сами плясать просятся. Подобрал Дед Мороз полы своего снежком подбитого тулупа, да как пошЈл, как ударил в присядку. И ребятня от него не отстаЈт. Пляшет, веселится – только держись!
Смотрят на детей бабушки и да дедушки, папы с мамами, и на душе у них светлей, а на сердце теплей. Вспоминают они своЈ детство и благодарят Деда Мороза за то, что каждый год он устраивает для детей незабываемый праздник.
Добрый дедушка товарищ Сталин. Добрый дедушка Сталин. Правдивые рассказы из жизни вождя
Добрый дедушка товарищ Сталин
Только в нашей стране
Дети брови не хмурят,
Только в нашей стране
Песни радуют слух,
Руки женщин ведут
Самолеты сквозь бури,
Орден Ленина носят
Поэт и пастух.
Слово Сталина пламенным кличем
Нас ведет на вершины побед,
Нету большего в мире величья,
Чем величие Сталинских лет»
(Из песни «Песня о XVIII съезде ВКП(б)»)
Каждый день смеемся на рассвете,
Мы не знали горестные сны.
Если б все так радовались дети,
Как умеем радоваться мы.
Небывало радостными стали
Каждый шаг, учеба и досуг,
Потому что наш великий Сталин
Нам, ребятам, самый лучший друг
(Из песни «Спасибо великому Сталину» — сл. И. Добровольского)
Наверное, Сталин любил детей. Причем детей не только своих, но и чужих. Фотографировался с малышами, что делали, правда, и другие государственные деятели разных стран, украшал стены своего жилища репродукциями из журналов с детскими фотографиями.
Дочь Сталина фотографии чужих детей на Ближней даче по какой-то причине раздражали. Ей было непонятно, почему ее отец, у которого были все возможности для того, чтобы сделать, скажем, из Большого зала дачи личную картинную галерею, не задумывался об этом. Светлана Аллилуева писала в своих воспоминаниях:
Когда я была у него здесь последний раз, за два месяца до болезни и смерти, я была неприятно поражена: на стенах комнат и зала были развешаны увеличенные фотографии детей — кажется, из журналов: мальчик на лыжах, девочка поит козленка из рожка молоком, дети под вишней, еще что-то… В большом зале появилась целая галерея рисунков (репродукций, не подлинников) художника Яр-Кравченко, изображавших советских писателей: тут были Горький, Шолохов, не помню, кто еще. Тут же висела, в рамке, под стеклом, репродукция репинского «Ответа запорожцев султану», — отец обожал эту вещь, и очень любил повторять кому угодно непристойный текст этого самого ответа… Повыше на стене висел портрет Ленина, тоже не из самых удачных. Все это было для меня абсолютно непривычно и странно — отец вообще никогда не любил картин и фотографий. Только в квартире нашей в Москве, после маминой смерти, висели ее огромные фотографии в столовой и у отца в кабинете. Но так как он не жил в квартире, то и это тоже не выражало, по существу, ничего…
Светлана, пытаясь найти объяснение появлению трогательных детских фото и репродукций портретов и картин, высказывала версию о том, что виновата или скромность вождя, или его страх, или что-то еще:
В тот ноябрь 1948 годами возвращались в Москву вместе, поездом… У меня в купе был журнал «Искусство», я сидела и разглядывала репродукции. Вошел отец, заглянул в журнал. «Что это?» — спросил он. Это был Репин, рисунки, этюды. «А я этого никогда не видел…» — сказал он вдруг с такой грустью в голосе, что мне сделалось больно… Я представила себе на минуту, что случилось бы, если бы отец вдруг, — нет, в какой-нибудь специально отведенный для него лично, закрытый день пошел бы посмотреть Третьяковку, — что бы там творилось. Боже! И что бы творилось потом! Сколько бы беготни, суд-пересуд, болтовни нелепой… Должно быть, отец сам представлял, что это для него просто стало невозможным — как и многие другие невинные, доступные другим, развлечения. И он этого не делал. Или — он боялся. Не знаю…
Странно все в комнате — эти дурацкие портреты писателей на стенах, эти «Запорожцы», эти детские фотографии из журналов… А впрочем, — что странного, захотелось человеку, чтобы стены не были голыми; а повесить хоть одну из тысяч дарившихся ему картин он не считал возможным.
Я не хочу вдаваться в вопросы отношения Сталина к советским детям слишком глубоко. Приведу лишь одну цитату из беседы «лучшего друга детей» с французским писателем Роменом Ролланом. В этой беседе, состоявшейся 28 июля 1935 года, писатель высказал некоторые сомнения в том, что закон, предусматривавший смертную казнь для детей, принятый в СССР, достаточно гуманен. И получил удивительный ответ (текст беседы был помечен Сталиным «Совершенно секретно» «Не для печати»):
Сталин... Теперь позвольте мне ответить на Ваши замечания по поводу закона о наказаниях для детей с 12-летнего возраста. Этот декрет имеет чисто педагогическое значение. (Здесь и далее выделено автором.) Мы хотели устрашить им не столько хулиганствующих детей, сколько организаторов хулиганства среди детей. Надо иметь в виду, что в наших шкалах обнаружены отдельные группы в 10–15 чел. хулиганствующих мальчиков и девочек, которые ставят своей целью убивать или развращать наиболее хороших учеников и учениц, ударников и ударниц. Были случаи, когда такие хулиганские группы заманивали девочек к взрослым, там их спаивали и затем делали из них проституток. Были случаи, когда мальчиков, которые хорошо учатся в школе и являются ударниками, такая группа хулиганов топила в колодце, наносила им раны и всячески терроризировала их. При этом было обнаружено, что такие хулиганские детские шайки организуются и направляются бандитскими элементами из взрослых. Понятно, что Советское правительство не могло пройти мимо таких безобразий. Декрет издан для того, чтобы устрашить и дезорганизовать взрослых бандитов и уберечь наших детей от хулиганов.
Обращаю Ваше внимание, что одновременно с этим декретом, наряду с ним, мы издали постановление о том, что запрещается продавать и покупать и иметь при себе финские ножи и кинжалы.
Рамен Роллан. Но почему бы Вам вот эти самые факты и не опубликовать. Тогда было бы ясно — почему этот декрет издан.
Сталин. Это не такое простое дело. В СССР имеется еще немало выбившихся из колеи бывших жандармов, полицейских, царских чиновников, их детей, их родных. Эти люди не привыкли к труду, они озлоблены и представляют готовую почву для преступлений. Мы опасаемся, что публикация о хулиганских похождениях и преступлениях указанного типа может подействовать на подобные, выбитые из колеи элементы заразительно и может толкнуть их на преступления.
Рамен Роллан. Это верно, это верно.
Сталин. А могли ли мы дать разъяснение в том смысле, что этот декрет мы издали в педагогических целях, для предупреждения преступлений, для устрашения преступных элементов? Конечно, не могли, так как в таком случае закон потерял бы всякую силу в глазах преступников.
Я, как историк, конечно, многое понимаю, в том числе и обстановку в нашей стране в середине тридцатых годов, но смертная казнь «из педагогических соображений» у меня в голове как-то не укладывается. И увеличенные репродукции с изображениями детей на стенах Ближней дачи — тоже…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.Читать книгу целиком
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
Михаил Кочетков – Мой дедушка старый, но добрый старик, аккорды для гитары
Dm Dm F
Мой дедушка старый, но добрый старик
Gm
Мечтал, что я стану большим скрипачом.
A7 Bb7
И даже в далёком Милане
Gm A7
Я буду играть на концерте.
Dm Dm F
А внук его глупый закатывал крик,
Gm
Ведь он не хотел быть большим скрипачом.
A7 Bb7
Он плавать мечтал в океане
Gm A7 Dm
На старом пиратском корвете.
A7
Среди акул и альбатросов
Dm
Мечтал стоять он на борту
C7 F
Слегка подвыпившим матросом
D7
С огромной трубкою во рту,
Gm
Крича в бою осипшим басом:
Dm
"На абордаж, орлы, вперёд!",
Gm Bb7
И быть огромным, одноглазым
A7
И даже - раненым в живот.
Dm
Как он мечтал из океана
A7
Вернуться на родной причал
D7
Весёлый раненый и пьяный.
Gm
О, Боже мой, как он мечтал
Dm
В портовом кабаке "Ривьера",
Dm
В объятьях гейшу задушив,
Gm Bb7 A7
Кричать: "А ну, скрипач-холера,
A7
Сыграй мне чё-нить для души!"
Dm Dm F
Но время проходит, и дедушки нет.
Gm
Он больше не будет стоять над душой;
A7 Bb7
Теперь-то ему безразлично,
Gm A7
Что внучек скрипач в ресторане.
Dm Dm F
Он по вечерам достаёт инструмент
Gm
И мучает скрипку. И всем хорошо.
A7 Bb7
Ему ж это всё безразлично,
Gm A7 Dm
Ведь он далеко в океане!
A7
Среди акул и альбатросов
Dm
Мечтал стоять он на борту
C7 F
Слегка подвыпившим матросом
D7
С огромной трубкою во рту,
Gm
Крича в бою осипшим басом;
Dm
"На абордаж, орлы, вперёд!"
Gm Bb7
Быть одноногим, одноглазым
A7
И даже раненым в живот.
Dm
Как он мечтал из океана
A7
Вернуться на родной причал
D7
Весёлый раненый и пьяный.
Gm
О, Боже мой, как он мечтал
Dm
В портовом кабаке "Ривьера"
Dm
В объятьях гейши умереть,
Gm Bb7 A7
Крича: "А ну, скрипач-холера,
A7
Давай играй, я буду петь!"
Gm Gm9 Dm Dm/F
Он спел бы под скрипку под скрип старых мачт,
E7 A7 Bb7 D7
Про боцмана – злую собаку.
Gm Gm9 Dm Dm/F
А маленький, злой, одинокий скрипач
E7 A7 Dm
Играл бы на скрипке и плакал...
Outro: A7 Dm C7 F D7 Gm Dm Gm A7 Dm Предложения со словосочетанием ДОБРЫЙ ДЕДУШКА
Если бы сейчас искали у нас для съёмки доброго дедушку, то мой был бы уже и одет как надо. — Она пошла вон в ту сторону, её спас добрый дедушка, он не гонялся за нами, а просто дал покушать. Колдун жил в очень миленьком домике, совсем не похожем на крепость, и производил впечатление доброго дедушки. И на следующий праздник мы изо всех сил боролись со сном, ожидая прихода этого доброго дедушки. Только теперь рядом нет добрых дедушки и бабушки.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: офтальмология — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Положительное
Отрицательное
Знал наперёд всё этот добрый дедушка с застывшими в глазах льдинками. Можно просто тихо положить подарки под ёлку, а затем, хлопнув дверью или форточкой, сказать малышу, что приходил добрый дедушка и принёс подарок. Наверно, это самый добрый дедушка на свете. Мы все очень рады, что у нас есть такой добрый дедушка. По-моему, иметь дедушку даже лучше, чем собаку. Вот и мы становимся стариками, но память о наших добрых дедушках и бабушках — наших первых наставниках, останется вечной, пока мы живы. НИНА. А-а… Теперь я должна поверить в сказку о добром дедушке, который подарил любимому внучку старинные часы полные голых баб… (Теряет сознание). Голову обрамляли седые волосы, а чистовыбритое лицо напоминало лицо доброго дедушки. Напрасно наш добрый дедушка пытался более мягкими наставлениями и более весомыми истинами заставить меня смириться. — Ладно, не стану скрывать, что ты у меня ассоциируешься сразу в двух ипостасях: как старый и добрый дедушка, с белой бородой до колен, и как древний витязь, дочки которого — мои лучшие подруги. Добродушное лицо, местами в оспинах, длинные пушистые ресницы, придающие теплоту взгляду, заметная склонность к полноте… Вот в роли доброго дедушки он смотрелся бы куда естественнее. Утирая слёзы, девочка подумала, что никакие заумные речи, никакие советы и никакие подарки не заменят ей её куклы, но всё же с интересом наблюдала, как этот странный и добрый дедушка ищет что-то в своём бесконечном тёмно-фиолетовом плаще. Из-под облика благообразного доброго дедушки с белой бородой проглянул безжалостный, жёсткий человек, привыкший повелевать — именно такой, какими изображала магов молва. Когда она кивнула, доктор снова откинулся в кресле и улыбнулся девочкам улыбкой доброго дедушки. Лет до четырёх она верила в доброго дедушку с сахарной бородкой, а потом… перестала. Седеющая борода придавала ему вид доброго дедушки. Только в двенадцать лет он признался мне в том, что с раннего детства к нему во сне и наяву приходит какой-то добрый дедушка и беседует с ним. Много гостей встречал низенький домик со светлыми окнами, похожий на маленького доброго дедушку. Он разорялся на красивые маленькие платьица, на нарядные чепчики, ибо он, этот добрый дедушка, гордился и кокетничал своим внуком. Перед клиентами и присяжными он представал как добрый дедушка, хотя на самом деле был энергичен, требователен и готов к любым поворотам. Как только рука поднялась что-то забрать у подслеповатого доброго дедушки, которого обожали всем универом, начиная со студентов и заканчивая ректором? Он был похож на человека не от мира сего, седые волосы и борода придавали ему вид доброго дедушки. Гномы — это маленькие, добрые дедушки с умелыми ручками, в хорошей одёжке и колпачках с кисточками. Он как добрый дедушка, которого я никогда не знала: любящий, заботливый. Он хитёр как лис, хотя и покажется тебе добрым дедушкой! Даже представить себе не могла, что я и добрый дедушка… Нет, не стоит даже думать и пытаться вообразить, чтобы ночью кошмары не снились. И раз я тут играю роль доброго дедушки, хочу каждому из вас подарить подарок. Добрый дедушка завещал квартиру ветеранам! В старом мире существовало поверье о добром дедушке в красном, который раз в год приносил подарки послушным детям. Добрый дедушка был порядочным расточителем. — Добрый дедушка домовой, хозяин, доброжил, незримый хранитель домашнего очага и помощник хозяев, — с должным почтением молвил юноша. Малышка смотрела и смотрела на светлое лицо доброго дедушки, и ей стало казаться, что он улыбается. Рядом с ней стоял… тот самый добрый дедушка с иконы! Кряжистый, добродушный, с пышной бородой, он напоминал доброго дедушку. — Сидевший рядом полупрозрачный зеленоватый человечек смотрел мудрым взором двухсотлетнего доброго дедушки. И он стал похож на доброго дедушку. Деревья высокие, зелёные, с раскидистыми ветками напоминают добрых дедушек, наблюдающих за нами. Глядя на этого пожилого мужчину, всем своим видом больше напоминающего доброго дедушку, тяжело было представить владельца одного из крупнейших издательств в мире. На вид он был сущим престарелым ангелом — морщинистое лицо доброго дедушки, седые волосы, седые усы, но за маской вежливой приветливости скрывался совсем другой человек. Поезд под отрывистое тяжёлое пыхтенье паровоза начал поворачивать, и они плавно скрылись из вида, воплощение забытых мною качеств: жалкого неисчерпаемого терпения, бездеятельной безмятежности, той смеси детской и вездесущей безответственности с парадоксальной надёжностью, которая охраняет и защищает тех, кого безрассудно любит, и непрерывно их грабит, и уклоняется от долга и обязательств с помощью столь откровенных приёмов, что их даже не назовёшь хитростью, а при поимке на воровстве или лжи испытывает только то искреннее и непосредственное восхищение перед победителем, которое джентльмен питает к противнику, взявшему над ним верх в честном состязании, и ещё снисходительной и неизменной терпимости к причудам белых, словно у добрых дедушки и бабушки к капризным и своевольным внучатам. И во главе страны — добрый дедушка. В ней сидел уже пожилой коллежский секретарь с внешностью доброго дедушки. НИНА. А-а… Теперь я должна поверить в сказку о добром дедушке, который подарил любимому внучку старинные часы полные голых баб… (Теряет сознание).Сонник Добрый дедушка. К чему снится Добрый дедушка видеть во сне
Если Вам приснился дедушка, ждите дурных известий. Не исключено, что кто-то из Ваших родных или близких умрет. Если Вам снится, что Вы сидите за одним столом со своим дедушкой, это означает, что Вам предстоит долгая жизнь. Сон, в котором дедушка преподносит Вам какой-то подарок, сулит Вам богатое наследство, которое Вам оставит некий дальний родственник.Между прочим, нашу страну тоже не обошли примеры вестничества в сновидениях. В истории России известно немало пророческих снов. Один из таких примеров связан с именем великого русского ученого М,В.Ломоносова. Об этом мы узнаем из рассказа академика Штолина, который был современником и другом Ломоносова: «На возвратном пути морем в отечество из Германии единожды приснилось ему, что видит выброшенного, по разбитии корабля, отца своего в Ледяном море на необитаемый остров, к которому в молодости своей бывал некогда с ним выброшенным, принесен бурею. Сия мечта впечатлелась в его мыслях. Прибыв в Петербург, первое его попечение было наведаться от архангелогородцев и холмогорцев об отце своем. Нашел там родного своего брата и услышал от него, что отец их того же года, по первом вскрытии вод, отправился по обыкновению своему в море на рыбный промысел; что минуло уже тому четыре месяца, и ни он, неже кто другой из его артели, поехавших с ним, еще не воротились.
Сказанный сон и братние слова наполнили его крайним беспокойством. Принял намерение проситься в отпуск, ехать искать отца на тот самый остров, который видел во сне, чтоб похоронить его с достодолжною честию, если подлинно найдет там тело его. Но обстоятельства не позволили ему произвесть намерения своего в действо. Принужден был послать брата своего, дав ему на дорогу денег, в Холмогоры с письмом к тамошней артели рыбаков, усильно их прося чтобы, при первом выезде на промысел заехали к острову, коего положение и вид берегов точно и подробно им писал; обыскали бы по всем местам, и если найдут тело отца его, так бы предали земле. Люди сии не отреклись исполнить просьбы его, и в ту же осень нашли подлинно тело Василия Ломоносова точно на том пустом острове и погребли, возложив на могилу большой камень. Наступившею зимою был он, Ломоносов, о всем оном извещен».